 |
|
|||||
|
|
О ВРЕМЕНИ И О СЕБЕ Интервью без зонтика
Деятельность Александра Николаевича Гурбича всегда вызывала у сотрудников «Обкома» резкое неприятие. Однажды мы объясняли, из-за чего это чувство стало «вечным», поскольку появление в начале 2003 года г-на Гурбича в команде тогдашнего премьера Януковича, явно нацелившегося на президентский пост, мы (да и не только) восприняли как очередную (и самую опасную) угрозу для своей профессии как таковой (подробнее см. «Донецкий медный зонтик для украинских СМИ»). Приятно, конечно, что Александр Николаевич, несмотря на тот материал, нашел возможным не только дать интервью нашему корреспонденту, но и высказал в нем ряд комплиментов в адрес работников «Обкома», отъезд которых из Донецка в начале 2000-го года он расценил, в частности, как «невосполнимую утрату для Донбасса». Эти «комплеманы» мы опустили, поскольку «эвакуировались» не в последнюю очередь из-за… Впрочем, лучше ознакомьтесь с текстом, в котором наши комментарии сведены к минимуму. Хотя есть что комментировать. «Обком»: Александр Николаевич, ходят слухи, что Вы до сих пор вхожи в здание Кабмина, и более того, работаете там до сих пор. В это слабо верится, но все же, «где» Вы сейчас? А.Гурбич: Сейчас я в отпуске. Решил воспользоваться законным правом человека на отдых. Последние шесть лет, которые я находился на госслужбе в Донецке и Киеве, мне не давали отдыхать больше 7-8 дней в году. Вот и накопилось около 200 дней только отпуска, то есть полгода. Моя трудовая книжка по-прежнему лежит в Кабинете министров. «О»: То есть, формально Вы остаетесь на должности советника премьер-министра? А.Г.: Я ушел в отпуск где-то в середине декабря прошлого года, указав в заявлении «прошу предоставить отпуск с последующим увольнением и прошу считать мой последний день пребывания в отпуске днем ухода со службы». То есть, я оговорил свой уход с должности. И заявление было подписано именно в таком варианте. «О»: А что дальше будете делать? Вы по-прежнему в команде Виктора Януковича? А.Г.: Вариантов достаточно много. Я не готов сейчас даже для самого себя назвать четко место, где я буду числиться. Мне кажется, сейчас важнее не то, что буде вписано в моей трудовой книжке. Для меня самое главное – продолжать заниматься тем делом, которое а) надо любить и б) которое надо знать и понимать, для чего ты это делаешь. Для меня важно быть убежденным, что ты делаешь дело, которое считаешь верным и правым. «О»: То есть, Вы и дальше будете заниматься средствами массовой информации? А.Г.: Я занимался этим последние 35 лет и мне кажется, я что-то знаю об этом. И самое главное, я люблю эту работу. «О»: Судя по всему, Вы остаетесь в Киеве? Или не исключаете возвращения в Донецк? А.Г.: Я в Киеве живу в арендуемой квартире. Мое собственное жилье все-таки в Донецке. Но с осени 2002 года (это мое твердое убеждение) получилось так, что с назначением Януковича на должность премьер-министра, сохранился и политический вес столицы, и, кроме того, он был подкреплен тем экономическим влиянием, который новая команда Кабмина внесла в столичный «лоск»… Во Франции говорят так: можно родиться в любой деревне, но умирать надо в Париже. Так что давайте исходить из этого (смеется). Не будем, конечно, думать о смерти, просто эти поговорки нередко бывают знаковыми. «О»: Видите ли Вы свое место в оппозиции вместе с Януковичем или все же согласились бы сотрудничать с новой властью, если бы Вам поступило такое предложение? А.Г.: Я бы такого предложения однозначно не принял по той причине, что я не совсем понимаю, почему мы называем оппозицией ту половину населения нашей страны, которая голосовала за Януковича. Половина ведь поддержала одного кандидата, так же, как вторая половина (плюс-минус процент или доля процента) заявлила поддержку другому. Есть два сильных лидера, есть два ярко выраженных курса, и слово «оппозиция» в этой ситуации, мне кажется, не совсем подходит. «О»: Но население – это население. А политики бывают или во власти, или в оппозиции. А.Г.: С точки зрения схоластического спора, Вы говорите верно. Но Вы-то понимаете, что информационная политика ведется не для власти, она-то работает на население. Мне больше всего интересны те позиции и моменты, о которых думают люди, а не то, о чем говорит та или иная ветвь власти. Для меня, при неприятии целого ряда моментов деятельности новой власти, особенно неприемлема позиция, которую мы никак не можем разрушить: сохраняющегося и усиливающегося противостояния двух частей, на которые, как на картах Средних веков, достаточно четко разделена наша страна, которая должна быть исключительно единой, то есть, унитарной. «О»: Многие упрекают Вас в том, что именно в то время, когда Вы в Донецкой области руководили информационной политикой, произошла узурпация средств массовой информации региона одним кланом. А.Г.: Если мы говорим о клане, то надо понимать, что мы этому клану определяем какую-то хронологическую рамку. Я 16 лет работал (в том числе и заведовал) в отделе пропаганды в обкоме компартии. О каком клане мы сейчас говорим? «О»: Имеются в виду последние годы, связанные с Колесниковым, Ахметовым. Судя по тому, что происходило в Донецке еще год назад, то по сравнению с этим, в начале 90-х, которые я помню лично, в донецких СМИ был разгул демократии. А.Г.: Если вы говорите о тех временах как о расцвете демократии, то я хочу напомнить, что с 1994 по 1996 год я у губернатора Щербаня, избранного всенародным голосованием, был замом, который курировал средства массовой информации. Я абсолютно откровенно говорю то, что думаю и то, из чего исхожу. В работе в Донбассе у меня был одни приоритет – это сам Донбасс и его люди. Я родом оттуда, я вообще не мыслю себя иным каким-то человеком, если бы я родился не там. Я по-прежнему твердо придерживаюсь мысли о том, что уровень достатка и реализации ни в коей степени не соответствует тому трудовому вкладу нашего пятимиллионного народа (населения Донецкого края) в благосостояние всей страны. Поэтому я разделяю с моими земляками ту точку зрения, что специфика нашего края (коллективность труда и интернациональность возникновения региона) породила некую новую общность людей. К сожалению, в последнее время об этой специфике говорят в гипертрофированно негативном плане. А ведь эти люди сделали очень много, чтобы своим трудом прославлять и край, и страну. Может, это звучит банально, но это исторический факт. «О»: А если все же вернуться к донецким СМИ… А.Г.: Да, Вы сказали узурпация… Насколько я понимаю, это слово предполагает захват чего-то. Знаете, я с большим удовлетворением констатирую, что за 35 лет моей работы в Донецкой области не был уволен ни один редактор газеты, ни один руководитель телекомпании (Ну це вже вааще! Бесконечная чехарда руководителей хотя бы главной областной газеты «Жизнь» чего стоит! Когда за одно появление в пьяном виде на турнире «Звезды шеста» главреда этого органа выгоняли… правда, всего на несколько лет, после чего вернули – и прогнали вновь и уже по другой «статье» - «Обком»). Другое дело, я всегда считал (я себя тоже отношу в определенной степени к журналистам), что мы можем спорить и доказывать друг другу свою правоту или правоту своего дела, но мы должны понять друг друга. «О»: То есть, Вы считаете, что не было и захвата «Салона», о котором очень много говорилось… А.Г.: Я не готов детально рассказать об этом процессе – я не был на всех переговорах. Но знаю канву. И по той канве, которой я располагаю из тех источников, которые эти переговоры вели, насколько я знаю, условия были не в плане силовом, а в плане материальном, такие, от которых нормальные люди не отказываются. Давайте вспомним знаменитую фразу Ахметова «Я готов продать все, что я купил или создал, если мне дадут за него достойную цену». И это нормально. Это рынок. Цодикова (Леонид Ильич Цодиков – основатель и бессменный главный редактор «Салона» - «Обком») я знаю 15 лет. Поверьте мне, когда я услышал о цене покупки, то я даже почесался вначале. Цена… как бы даже о-о-чень, очень достойная. И тем более, условия предложенные Леониду Ильичу, чтобы он остался в газете, включая его заработок и должности его ближайшего окружения, их право на собственный поиск… Правда, насколько я осведомлен, на каком-то этапе взаимоотношений - где-то первые месяц-два - было что-то, а потом увидел, что ничего такого нет. Газета ведь, чтобы развиваться, должна быть самостоятельной. Потому что если ее стратегический курс совпадает со стратегическими позициями людей, которые стали иметь к ней отношение, то тут уже тактика уходит на второй план. Газета самодостаточна, газета обеспечивает себя и своих сотрудников необходимыми финансовыми поступлениями. Газета повышает свой авторитет. А вы ж понимаете, что газета – это прежде всего люди. И если люди не уходят, а наоборот, рвутся туда, значит, политика нового собственника их вполне устраивает, включая и материальные условия, которые им предоставляются. Можно купить телестудию, но (были такие случаи), когда через 5-7 дней уходят 10 ведущих журналистов, значит, покупка-то была удачной, а вот политика – не удачной. В газете, о которой мы с вами говорим, этого нет. Так что я бы не говорил об узурпации. «О»: Добавила ли Вам эта история уверенности в том, что все в принципе продается, в том числе и журналисты, и вопрос только в цене? То есть купить можно любого? А.Г.: Я полагаю, что бизнес для того и строится, чтобы его а) развивать и б) по выгодной цене реализовать. Мне кажется, что Леониду Ильичу Цодикову, насколько мне известно, были предложены очень выгодные условия для продажи его ноу хау. Это естественный процесс. Он продавал не перо и не убеждения. Он продавал машину, механизм, свой проект за те деньги и положение, какие ему были нужны и какие ему эта продажа гарантировала. Цодиков ведь ни профессионально, ни материально, как я понимаю, не обижен. Ему созданы условия для работы. Это очень важно. «О»: Насколько свободны СМИ Донбасса сейчас? А.Г.: Я думаю, что сейчас СМИ Донбасса попали (это третий раз на моей памяти) в определенный кризисный этап своего развития. Здесь тоже хочу вернуться к донбасскому принципу коллективного труда. У нас всегда журналисты предпочитали держаться вместе. А сейчас журналисты в Донбассе в подавляющем своем большинстве просто растерянны. Они просто растерянны, потому что большинство из них было убеждено в правильности того, что делал на должности премьера и с чем шел на выборы Виктор Федорович. Они не поняли, почему тот курс не был востребован и поддержан избирателями всей Украины. Первый раз такое резкое изменение приоритетов на абсолютно противоположное было в конце 80-х-начале 90-х годов. А это изменение иногда противоречит внутренним убеждениям людей, а самое главное -сложившимся устоям. Это всегда тяжело. А в Донбассе последние 5-10 лет (и это намного заметнее, чем в Киеве) наблюдается старение журналистских кадров и, особенно, опытных, грамотных менеджеров и руководителей. Этот процесс брожения и апатии скажется на рейтингах наших печатных СМИ уже по результатам подписки на второе полугодие этого года и особенно на 2006 год. Но я и сейчас убежден, что если на очередную космическую станцую отправить 10-15 самых сильных руководителей СМИ Донбасса, то их будет практически невозможно кем-то заменить. По крайней мере, достаточно быстро. «О»: Ощущаете ли Вы такое же чувство растерянности сейчас, когда Вы, проработав всю жизнь во власти, оказались в оппозиции? А.Г.: Давайте вспомним в какой власти работали те люди, которые, начиная с 89 года, попали под остервенелую критику представителей так называемой новой демократии. Например, мои предложения как заведующего отделом пропаганды первому секретарю обкома партии Виннику закончились тем, что я вынужден уехать на учебу в докторантуру в Москву. «О»: А за что вам так досталось? А.Г.: Я говорил, что «ТАК нельзя». Я рассказывал, КАК нужно. Я не был понят. Второй момент. Я по-прежнему тепло вспоминаю период 94-96 года, когда выпала прекрасная возможность работать с такими людьми, как Гайдук, Лукьянченко, Андрей Петрович Клюев. Работать с ними было одно удовольствие. Мы как будто проходили вторую школу комсомола и верили в то, что мы изменим ситуацию к лучшему у нас в Донбассе и тогда все поймут, что нужно делать именно так. Но через два года этой работы я получил указ Леонида Кучмы, в котором написано, что Гурбич уволен за развал экономики. Конечно, если бы меня к ней допустили, я, может быть, ее и валил бы, но я же занимался информацией… Просто Павлу Ивановичу Лазаренко Донбасс перебежал где-то дорогу. Да, Донбасс умудрялся перебегать дорогу многим. Вспомните молниненосную отставку Дегтярева (первого секретаря Донецкого обкома КПСС – «Обком») на ровном месте. Уже тогда сработал конфликт Донецка и Днепропетровска. Каждый раз эти «разборки» оборачивались заметным ухудшением реального благосостояния жителей Донбасса. «О»: Вы в отпуске. Что Вы делаете сейчас в команде Януковича? А.Г.: Отпуск может быть физический. А творческий отпуск разве бывает. Я не мог быть безразличным к тому, что происходило в стране в конце прошлого года. И сейчас, если голову невозможно отправить в отпуск, значит, она думает. А если думает, то можно предлагать какие-то варианты. «О»: У Вас есть конкретный участок работы в команде Януковича? А.Г.: Надо извлечь уроки из того, чтобы произошло, чтобы двигаться дальше. Спортсмен тренируется постоянно. «О»: Спортсмен готовится к соревнованиям. А Вы - к приходу во власть? А.Г.: Я это делаю в первую очередь для себя. Приход во власть для человека, который или курирует СМИ, или является журналистом, - это понятие весьма относительное. Как говорят о себе металлурги в старом мариупольском анекдоте, «наша сила в плавках». Так вот наша с Вами сила в нашем пере, микрофоне, но самое главное - в понимании того, что происходит.
|
|
Советник премьер-министра Александр Гурбич - о «новой общности донецких людей» и журналистах.
|
Перепечатка, копирование или воспроизведение информации, содержащей ссылку 
|
|