 |
|
|||||
|
|
ГОРЯЩАЯ ТОЧКА УКРАИНЫ Разруха не в клозетах – разруха в Пирогово
Та невдовзі пpийде осінь, ми усі pозбіжимося, По pусифікованих містах (Тарас Чубай, Кость Москалець, «Вона») Несколько лет назад продюсеры, менеджеры и топ-ведущие одного популярного «украинского» телеканала решили отметить годовщину своего проекта с размахом. Ничего лучшего эти телевизионные деятели искусств, непрерывно напоминающие украинскому телезрителю, что «он не один» такой козел, придумать не смогли, кроме как устроить пьянку с шашлыками в Пирогово. Разумеется, охрана музея вынуждено «сделала вид»: мол, что вы тут себе позволяете, уважаемые телезвезды?! Пожар хотите устроить? Но телевизионщики отреагировали адекватно: послали бравых «секьюрити» подальше и продолжили корпоративную гулянку. Дела давно минувших лет, преданья от Кучмы-урода, - вроде бы повод еще раз переделать на «современный лад» Александра Сергеевича Пушкина. Так ведь нет! Черт с ним, что по Пирогово все чаще шастают «новые» россияне (вы их легко различите по мату с характерным уровнем «ма-а-а-сковcкага» прононса и децибелам), курят, невзирая на запрет («моя твоя мова не понимайт, яволь»), бухают на ходу, – им все, что за переделами Садового кольца, всегда «по фиг». Беда в том, что «общая ситуация» вокруг Пирогово давно уже навевала указанную выше тревогу. И чем чаще наш Гарант Андреевич говорил о «духовности», о любви к Украине и трипольским черепкам, тем тревожнее становилось на душе. Это как история с любимой игрушкой президента – музейным «Арсеналом»: ему захотелось свой каприз удовлетворить, а если «случайно» при этом Лавру смоет в Днепр, так Виктор Андреевич первый же расплачется – искренне, традиционно шмыгая ноздрями (см. об этом в еще июньском «Зеркале недели»). В прошлую пятницу «Обком» в режиме «мы в онлайне - звоните 0-1» сообщил, что в Пирогово массово горят старинные хаты. После чего нас на протяжении недели забрасывали своими взволнованными письмами наши читатели, сообщая то те, то другие факты, которые не оставляли поводов для иллюзий, скорее наоборот – впору было удивляться: каким таким чудом Пирогово не сгорело еще до инаугурации президента Ющенко? Мы уж было писать на эту тему принялись, кофе закупили, новую ленту в печатную машинку заправили… Но наши коллеги с сайта «Трибуна» оказались более «в теме» и более расторопными, опубликовав на этой неделе в двух частях «развернутый» материал по данной проблеме. Предлагаем его Вашему вниманию: Огненная деревня Игорь БОБРОВСКИЙ В эти дни туристические фирмы Киева могут предлагать клиентам экзотический маршрут «Традиционная украинская деревня после татарского набега». Куча обгорелых бревен, выжженная трава… Грустно, но факт. Ведь именно так сегодня выглядит один из самых посещаемых и искренне любимых киевлянами музеев – Музей народной архитектуры и быта в Пирогове. В минувшую пятницу в музее среди бела дня – около 16.30 – в экспозиции «Карпаты» произошел пожар. Дотла сгорела уникальная, украшенная резьбой хата 1909 г. из села Тухолька, а также две хозяйственные постройки: конюшня из с. Славское и «куча» (свинарник) из с. Волосянка (все строения из Сколовского района Львовской области). Памятники восстановлению не подлежат. Более того, их невозможно заменить, поскольку в селах такие постройки практически не сохранились. Но самое страшное – в результате пожара утрачены ценные движимые экспонаты. Причем не известно, только от огня ли… Сгоревшая 15 сентября хата 1909 года из села ТухолькаДело в том, что в упомянутой хате хранилась уникальная коллекция резных деревянных гуцульских сундуков 18-19 вв. В доме их было более 20. Также в нем находились несколько резных столов, настенные (декоративные) и обычные тарелки. В конюшне хранилось еще несколько резных столов, украшенные резьбой сволоки, посуда и другая традиционная утварь. По официальной версии все названное добро погибло в огне. Однако сами музейные работники в этом сомневаются. Дело в том, что на месте пожара не обнаружены характерные металлические детали, которые присутствуют на некоторых деревянных сундуках (скобы, заклепки, замки и др.). Они ведь не горят. Музейщики подозревают, что сундуки были похищены, а хату подожгли, чтобы уничтожить следы преступления. Для того, чтобы так думать, у них есть определенные основания. Во-первых, кражи в музее – обычное дело. Происходят они во многом по вине охраны, которая с наступлением сумерек, а то и в дневное время нередко «принимает на грудь» и мирно почивает. В этом году музей грабили аккурат на праздники – на Крещенье и на Ивана Купала. Но информация об этом тщательно скрывалась директором Николаем Ходаковским и куратором музея от НАН Украины академиком Анной Скрыпник (подробнее об этих персонажах – чуть ниже). Во-вторых, с упомянутыми сундуками уже была связана интересная история. Музейные работники утверждают, что это без преувеличения уникальное собрание музею подарил бывший руководитель НАК «Нефтегаз Украины» Алексей Ивченко, который якобы приобрел сундуки у коллекционера Петра Корпанюка. Сумма сделки по слухам составляет 90 тыс. грн. До этого за сундуками велась настоящая охота ценителей украинской старины. Не исключено, что кто-то из собирателей не смирился с «национализацией» произведений народного искусства и пошел на крайние меры. Сгоревшая сельская управаОколо месяца назад сотрудники музея заметили, что массивные железные крепления на дверях хаты с сундуками выкручены, а двери дома только прикрыты. Чтобы оторвать и выкрутить крепеж, нужны большие усилия, списать на «любителей сувениров» пропажу нельзя. Вероятно, кто-то готовился к ночному визиту в музей за ценными экспонатами. Благо для потенциальных грабителей экспозиция «Карпаты» находится на отшибе. Охранники и днем туда не очень наведываются. Зато рядом лес и дорога – очень удобный путь для незаметного отступления с «добычей». Тогда музейщики сорвали планы неизвестных «ценителей». Не исключено, что те потеряли всякий страх и не остановились перед поджогом. Тенденция, однако Эту без сомнения печальную историю нельзя рассматривать в отрыве от общей ситуации в музее. Именно «благодаря» внутренней обстановке такие ЧП (напомним, две недели назад на осенней этнографической ярмарке сгорело еще одно строение – сельская управа) стали обыденными. Сгоревший свинарник из с. Волосянка Те, кто регулярно посещает музей в Пирогове, обратили внимание, что за последние годы экспонаты под открытым небом – хаты, мельницы, сараи - на глазах резко «одряхлели»: гнилая солома и зияющие дыры на крышах, обвалившиеся стены, полностью сгнившие или съеденные шашелем колыбы, гарды, клуни, гамазеи и др. А в них – потерявшие вид уникальные экспонаты, которые десятилетиями свозились изо всех уголков Украины. Кстати, несколько бесценных расписных, украшенных резьбой хат, которым по 100-200 лет, уже лет двадцать не могут установить. Они так и лежат грудой бревен под дождем и снегом. Сам музей утратил неповторимую ауру единения с природой, растворения в традициях, превратился в бесплатное дополнение к ресторанам, некое подобие шароварного «Диснейленда». Ярмарки народных мастеров – вот единственное светлое пятно. Но они лишь исключение. Основные функции музея – сохранять памятники, воспитывать и просвещать людей – напрочь забыты. На первый план вышли другие приоритеты – как организовать эксплуатацию уникальных народных произведений с наибольшей коммерческой выгодой. Понятно, что рыночные отношения и государственное невнимание накладывают свой отпечаток. Но, во-первых, есть границы, которые переступать нельзя. А во-вторых, если присмотреться к ситуации, спихнуть все на «безвідповідальну владу» тоже будет неправильно. Непотемкинская деревня Немного истории. Музей под открытым небом в Пирогове создан ровно 30 лет назад. По замыслу, размаху и качеству экспонатов он стал одним из самых лучших скансенов* в мире. Академик Петр ТронькоЗа это нужно сказать большое спасибо академику Петру Тронько, который, сам будучи членом коммунистической партийной номенклатуры, несмотря на страшное противодействие коллег по партии из Киева и, особенно, из Москвы, вместе с талантливейшим коллективом архитекторов, художников, этнографов, фольклористов буквально выстрадал этот проект – создал «националистическое кубло возле самого Киева», как тогда очень сокрушались КПССные ортодоксы. Музей создавался по линии Украинского общества охраны памятников истории и культуры (УТОПИК), которое в 1970-80-е годы возглавлял Петр Тимофеевич. Именно с тех пор за скансеном в Пирогове закрепилось народное название «Тронькивщина». Академик Петр ТолочкоБразды правления в сфере охраны памятников в середине 1980-х гг. принял академик Петр Толочко. Но если Тронько, при всех партийных чинах и вытекающих недостатках, был и остается патриотом Украины, то Толочко всегда был чуток к пожеланиям Кремля и подвергался дистанционному управлению из Москвы. По иронии судьбы именно он определял судьбу сАмого украинского музея аж до 2004 года. Также более 15 лет директором музея является Николай Степанович Ходаковский – верный соратник Петра Петровича. В 1990-х гг. экономическая и идеологическая мощь УТОПИКа ослабла, поддерживать музей на должном уровне организация уже не могла. Зато очень четко обозначились возможности для зарабатывания денег руководством музея – сдача земли в аренду под питейные заведения, плата за проведение съемок, доходы от неучтенных входных билетов и т.д. В какой-то момент была пройдена точка невозврата. В итоге – маємо те, що маємо. Ресторанный центр По сведениям из достоверных источников, музей в Пирогове просто опутан непрозрачными экономическими схемами. Например, на его территории работают несколько ресторанов, которые, по неподтвержденной информации, принадлежат начальнику подразделения государственной службы охраны. Сотрудники которой, по странному стечению обстоятельств, охраняют музей. Показательный факт – после недавнего пожара музей на один день закрыли для посетителей, но рестораны продолжали работать. После этого на пепелище ходили глазеть нетрезвые компании. Сгоревшая 15 сентября хата 1909 года из села ТухолькаНесколько лет все рестораны отчисляли музею мизерную арендную плату, на уровне 400-500 грн. в месяц! Недавно ее, правда, подняли до 1000 – 1500 грн. в месяц. Интересно, сколько человек, прочитав статью, захотят за 100 – 300 баксов в месяц взять в аренду землю под ресторан в таком «жирном» месте?! Да и работают эти питейные заведения не до 18.00, как записано в договоре аренды, а сколько пожелают. Недавно на планерке у руководства музея случился скандал: сотрудники прознали, что арендная плата от размещения автомата по производству сувениров из 25-копеечных монеток, который стоит возле входа в музей и занимает 1 кв. м вместе с девушкой- оператором, в несколько раз превосходит официальные отчисления от ресторанов! Также непрозрачно используются средства, выделяемые из госбюджета. Например, в этом году музей получил 4 млн. на реставрацию памятников. Однако вместо восстановления уникальных мельниц или, скажем, хаты 16 века директор дал команду реставрировать… помещение бухгалтерии. Самое интересное, что бухгалтерия – это временное здание, которое в прошлом году подверглось капитальному ремонту, стоимостью несколько сотен тысяч гривен! Плохая крыша Реставрация – это отдельная тема. По сегодняшним установленным государством расценкам, если гвоздь забивает строитель – это стоит, скажем, гривну. А если назвать этот же процесс «реставрацией» - то 15 гривен. (Именно поэтому за «реставрационные работы» только на первой очереди «Мистецького Арсенала» строительная монополия «Укрпроектреставрация» просит (и наверняка получит!) 1 млрд 300 млн грн! За такие деньги нефтепровод «Одесса-Броды» можно достроить не до Плоцка, а прямо до Гданьска.) Во времена УТОПИК в 1970-е – начале – 1990-х гг. в музее действовали собственные реставрационные мастерские с полным циклом деревообработки. Но вот уже как лет десять эти мастерские сданы в аренду частным фирмам, которые обеспечивают все столярные работы для постройки коттеджей. Добиться их передачи музею сложно, поскольку юридически мастерские были созданы как отдельное структурное подразделение УТОПИК, которое НАНУ никто не отдавал. Музей же для проведения работ по «реставрационным» расценкам нанимает строителей-«шабашников», не имеющих никакой специальной подготовки. Перекрывают крышу в ресторане – заодно и ремонтируют какую-нибудь хату. И директора не интересует, что каждая хата имеет свои региональные особенности кровли, и нельзя крыть камышом те, что традиционно перекрывали соломой. Ведь это ненаучно и противоречит смыслу существования музея – сохранению аутентичности памятников. К чему это приводит: пару лет назад горе-реставраторы перестелили крышу в одном из амбаров, но из-за нарушения технологии она провалилась вниз. Не беда, музей заплатил им же и за восстановление амбара. Точно также было и с реставрацией мельниц. У одной из них отвалилась лопасть. Ее как-то прилепили назад, получив около 50 тыс. грн. за работу. Через пару дней лопасть опять отвалилась. И все – заново… Просто золотое дно! Тот факт, что на содержании музея находится 10 лошадей (корм покупают за бюджетные деньги, ухаживают за ними 6 бюджетных музейных работников), которые принадлежат одному из сотрудников музея, а он за неумеренную плату (себе в карман) катает на них посетителей – просто мелочь. Интересно лишь то, что этот сотрудник раньше именовался конюхом, а сейчас называется «начальник отдела перспективного развития», у которого в подчинении находятся научные работники. Вот такие приоритеты… ЧАСТЬ ВТОРАЯ Махинации с входными билетами – это еще одна золотая жила. Интересна также судьба нескольких корпусов в Киево-Печерской Лавре, которые официально принадлежат музею в Пирогове. Музей их получил под фондохранилище после возвращения лютеранской кирхи религиозной общине, где ранее хранились экспонаты. Об этом знают немногие. Еще меньше людей догадывается, что эти корпуса могут быть уже не совсем музейными. Часть помещений занимает УТОПИК, а другая часть сдается в аренду коммерческим структурам. В общем, для перечисления всех фактов не хватит места. Стоит лишь упомянуть одну из сложнейших тем – земельный вопрос. Музей в осаде Согласно закону, музей должен иметь охранную (буферную) зону вокруг своей территории. В этой зоне запрещена любая хозяйственная деятельность, поскольку цель существования зоны – защитить целостность музейного комплекса, его аутентичность. Директор музея в Пирогове Николай ХодаковскийТем не менее, директор музея в Пирогове Николай Ходаковский очень вяло пытался согласовывать план этих зон в Министерстве культуры и КГГА, чтобы они получили официальный статус и юридическую защиту. Бездействие тянется до сих пор, «благодаря» чему структуры, якобы подконтрольные депутату киевского горсовета Андрею Иванову (фракция БЮТ), уже скупили все земли вокруг музея. Тем временем разработаны и готовятся к воплощению проекты по застройке прилегающих к музею территорий коттеджами, элитным жильем и развлекательными комплексами. Депутат Киевгорсовета от БЮТ Андрей ИвановМожет сложиться ситуация, что скоро и сам музей приватизируют по частям. Прецедент есть – перед поворотом к музею в его охранной зоне кто-то построил автозаправку. Никакие пикеты и репортажи в СМИ на стройку не влияли. В период избирательной кампании, когда ситуация переросла в скандал, всех шокировал экс-начальник управления культуры КГГА Николай Быструшкин. Он с удивлением заявил, что понятия не имеет, кто согласовал строительство заправки, и не верит, что это сделало его управление (хотя только оно и могло, ибо это его прямая обязанность). Представляете, завтра на пресс-конференцию выйдет премьер Янукович и скажет, что он не верит в то, что его правительство пыталось отменить материальную помощь за рождение ребенка. Не верит, и все тут. Смена хозяина Директор Института искусствоведения, этнографии и фольклористики им. М. Рыльского Анна СкрыпникДва года назад случилось событие, которое сыграло ключевую роль в судьбе музея. В 2004 г. после многолетних сложных интриг музей забрали у УТОПИК и передали в ведение Института искусствоведения, этнографии и фольклористики им. М. Рыльского НАН Украины. Его возглавляет Анна Скрыпник – дама очень амбициозная, умная и расчетливая. Используя свое влияние и тактические многоходовки, она сумела отбить столь лакомый кусок у самого академика Толочко. Музейщики воспрянули духом, у них появилась надежда на изменения к лучшему. Но напрасно. Ибо музей, как оказалось, нужен был Анне Аркадьевне только как средство для достижения карьерных целей. И болезнь музея окончательно стала хронической. Цели гражданки Скрыпник понятны – опередить всех в академических статусных играх. Возглавляя мощный институт и такой знаковый музей, член-корр. Анна Скрыпник могла стать самым влиятельным «гуманитарным генералом» в НАНУ, смело претендовать на звание академика, иметь доступ к первым «телам» государства (благо президент очень любит бывать в музее: то к пасечникам зайдет пообщаться, то пару горшков купить), и др. Надо отдать должное – своего она добилась: в мае 2006 г. Анну Аркадьевну избрали действительным членом Национальной академии наук Украины. Правда, в марте Скрыпник не смогла стать народным депутатом – блок «Костенко-Плюща», где она занимала почетное 5-е место, не прошел. О том, что музей был нужен Скрыпник для антуража, стало ясно через несколько месяцев после его перевода под эгиду ИЭФ – новый куратор и главная начальница не проявляла к приобретению ни малейшего интереса. Показательный факт – при переходе из одного ведомства (УТОПИК) в другое (НАНУ) в музее не была произведена бухгалтерская передача имущества с баланса на баланс, что в нормальной организации невозможно в принципе. Но тут «прокатило». УТОПИК передал – «музей, одна штука», а Институт принял - «музей, одна штука». Все сошлось. Сколько экспонатов, денег, имущества «не дошло» - останется тайной. За два года Анна Скрыпник была в музее три раза (последний раз – после пожара) и в дела директора не вмешивалась, не смотря на неоднократные обращения сотрудников. Особенно, тех, кто строил музей в 1970-х и очень тяжело переживает его сегодняшний упадок. Для этих людей развал музея – личная трагедия. Все, чем ответила на их призывы о помощи академик Скрыпник – несколько критических высказываний в адрес Николая Ходаковского, а также участие в бесплодных пикетах против строительства упомянутой заправки. Подчеркнем: все это было во время выборов. Сейчас – тишь да гладь. Тактика вполне прогнозируемая – не исключено, что музей для руководителя ИЭФа уже сделал свое дело и «может уходить». Директор музея с плохой репутацией очень устраивает академика Скрыпник. Если начнутся претензии, Анна Аркадьевна честно скажет, что она не причем. И обвинить ее в бездействии будет очень сложно, поскольку, согласно уставу, музей – организация с внутренним самоуправлением, директора избирает коллектив, а НАНУ его только утверждает. Тем не менее, организовать выборы – гораздо сложнее, чем их выиграть. Когда были последние выборы в музее, никто не помнит. Возможно, «на бумаге» они и проводятся. Все эти безобразия возможны только в организациях с неистребимыми бюрократическими традициями. НАНУ в этом плане – просто заповедник. Многократно писалось, что серый неприметный аппаратчик, который никогда не имел отношения к науке, может иметь колоссальное влияние, и перед ним будут трепетать научные светила. Следствие ведет участковый Автору приходилось слышать версии, что позиции Николая Ходаковского непоколебимы, поскольку его поддерживают академик Петр Толочко и некий Виктор Анастасьевич Бурбела, являющийся ученым секретарем отделения литературы, языка и искусствоведения НАН Украины. Кто хоть немного знаком с научно-бюрократической иерархией, поймет, что это за «кадр». «Прикрытие» функционирует по полной программе: год назад в музее работала проверка КРУ. «Наработала» материала на несколько томов уголовных дел, об этом писали СМИ. Но дело как-то само собой рассосалось… В виду всего изложенного складывается впечатление, что и директор музея Николай Ходаковский, и его куратор в академии наук Анна Скрыпник договорились и хотят только одного – тишины, отсутствия скандалов. Поэтому всячески пресекаются утечки информации о кражах, расследования спускаются на тормозах. Даже дело с недавним пожаром (между прочим – ущерб в особо крупных размерах, юрисдикция прокуратуры) сначала было передано в Голосеевский РОВД, а потом … - участковому инспектору. Интересно было наблюдать за реакцией госпожи Скрыпник, когда она осматривала пепелище. Приехав на следующий день после возгорания, она дала команду никого не пускать в экспозицию «Карпаты» и попыталась запретить снимать сгоревшие строения группе УТ-1. Понадобилось 20 минут, чтобы объяснить академику, что уже все каналы все показали, газеты написали и сотни туристов сфотографировали, т.е., скрывать факт пожара бесполезно. Директор музея от встречи с начальницей уклонился. Точно также он не стал сопровождать и министра культуры Игоря Лихового, который приехал разобраться в ситуации. Зато Николай Степанович в минувший вторник хлебосольно принимал основателя музея – академика Тронько. Не удивительно, если на днях появится какое-нибудь открытое письмо Петра Тимофеевича, скажем, к президенту, с просьбой защитить музей от нападок недоброжелателей или вернуть его в лоно УТОПИК. И обвинить Тронько в предвзятости язык не повернется, ведь он действительно любит этот музей и хочет помочь. Но все останется по-прежнему. Хаты будут гореть и гнить, рестораны – процветать, а Виктор Ющенко – смакувати мед і милуватись вишиванками.
|
|
Перефразируем Пушкина: «Печаль моя темна»… Ибо проверено на себе, на знакомых, на детях: всякий раз при посещении этнографического музея в киевском Пирогово просыпается в тебе какая-то щемящая «амбивалентность». Вроде бы и отдохнул душой, хоть босиком до Крещатика чеши. Но тут же все естество охватывает жуть, переходящая почти в физическую дрожь – поскольку ощущаешь неизбывную хрупкость идеального, у которого нет иных шансов явить себя, кроме как через материальное.
|
Перепечатка, копирование или воспроизведение информации, содержащей ссылку 
|
|