 |
|
|||||
|
|
АНТИРЕВЕРС Проект «Одесса-Броды» - сирота при живых «родителях»
Как мы уже сообщали, в минувшую пятницу государственная компания «Укртранснефть выступила с целым рядом обвинений в сторону польских партнеров по достройке украинского нефтепровода «Одесса-Бороды» до Плоцка. Претензии эти сводятся к следующему. Во-первых, «Укртранснефть» обеспокоена предложениями Польши предоставить польской нефтетранспортной компании Pern «Przyjazn» право проводить приватизацию этой компании, изложенными в проекте межправительственного соглашения по реализации проекта «Одесса-Броды-Плоцк». Во-вторых, обеспокоенность «Укртранснефти» вызвало также предложение Польши увеличить круг участников проекта с двух до пяти (Украина, Польша, Казахстан, Азербайджан и Грузия), что «противоречит раньше достигнутым договоренностям, ставит под угрозу оперативное принятие решений относительно проекта и может привести к существенному торможению переговорного процесса». Прокомментировать эти обвинения «Обком» попросил бывшего заместителя председателя правления «Укртранснефти» Михаила ГОНЧАРА. «Обком»: Странным кажется возмущение «Укртранснефти» предложением Польши о подписании соглашения 5 странами (а не двумя, как планировалось раньше), включив таким образом в него поставщиков, транзитеров и потребителей нефти. Ведь только при таком объединении усилий многие эксперты называют проект «Одесса-Броды-Плоцк» жизнеспособным. Почему украинской компании не понравился вариант, который Польша хочет включить в межправительственное соглашение? М.Г.: Вне всяких сомнений, что польская сторона в данном случае нарушила не только двусторонние договоренности, но и договоренности более широкого формата в рамках трехсторонней рабочей группы «Украина-Польша-Европейская комиссия». В прошлом году рассматривалось два варианта межправительственного соглашения. Первый вариант предусматривал, что это будет двустороннее украино-польское соглашение (потому что проект реализуется по территории двух стран). А отдельными протоколами к этому соглашению должны были присоединиться страны-поставщики Казахстан, Азербайджан, а также Грузия как транзитная страна. Второй вариант предполагал, что соглашение будет пятисторонним. И возможно даже с большим числом участников (в этом качестве рассматривались Словакия и Чехия). То есть, было два подхода. Но в процессе дискуссий в Брюсселе преимущество отдали первой модели, к которой склонялась и Украина (в лице «Уктранснефти», которой тогда руководила наша команда во главе с А.Тодийчуком). Решили, что будет подписано двустороннее соглашение, к которому отдельным протоколом присоединятся остальные заинтересованные участники. «Обком»: Почему избрали такой вариант? М.Г.: Вполне очевидно, что при двустороннем формате соглашения (а тем более, при наличии рамочного соглашения 2003 года) его участники Украина и Польша быстрее достигнут взаимопонимания, чем при расширенном круге участников. Тем более что проект соглашения уже был разработан европейскими экспертами. Оставалось выполнить формальную процедуру согласования уже существующего текста. Но смена правительства в Украине, кадровые перестановки в руководстве украинских государственных компаний привели к тому, что польская сторона заняла более осторожную позицию и перешла к тактике выжиданию подтверждения прежних намерений. Но тогда никто не поддавал сомнению двустороннего характера будущего соглашения. И, в принципе, это было подтверждено сторонами во время встречи премьеров и министров экономики в Кринице-Гурской в сентябре прошлого года и позже во время заседания украино-польской межправительственной комиссии в Киеве. То, что происходит сейчас, это, несомненно, шаг назад со стороны Польши, потому что возврат к другой модели (даже если стороны в результате дискуссий остановятся на двустороннем формате), - это потерянное для развития проекта «Одесса-Броды» время. Тем более что уже парафировано трехстороннее российско-болгаро-греческое соглашение по реализации конкурентного проекта «Бургас-Александрополис», подписание которого ожидается уже в марте. Поэтому любое украино-польское промедление - это фора для конкурентов. Позицию польской стороны можно понять, но ее не воспримет ни Киев, ни Брюссель. «Обком»: А какими мотивами руководствуется польская сторона? М.Г.: Польша прекрасно видела изменения, происходившие в Украине в последние полгода. В частности, на уровне субъектных отношений. Эти события, особенно конца прошлого года, а именно - 26 декабря, когда практически Украина продлила действие реверсного соглашения между «Укртраснефтью» и российскими партнерами, стали для поляков своего рода индикатором, собирается ли украинская сторона реализовывать этот проект или всего лишь имитирует такую готовность. Не остались незамеченными и постоянные, едва ли не еженедельные визиты руководителей украинского энергетического ведомства в Москву. Не прошло мимо внимания польских партнеров и то, что «Укртранснефть» занимается реализацией проекта создания стратегического нефтяного резерва, который по сути отвлекает часть финансовых ресурсов компании. Практически под видом создания стратегического резерва нефти маскируется определенная бизнес-операция, не имеющая ничего общего с созданием резерва, отвечающего критериям международного энергетического агентства и директивам Европейской комиссии. По сути идет речь об определенной бизнес-схеме, достаточно проблематичной для государственной компании и угрожающей ей серьезными финансовыми последствиями. Насторожил поляков и тот факт, что «Укртранснефть» снизила практически вдвое тарифы на транспортирование российской нефти по направлению к терминалу «Южный», и в этом контексте, конечно же, возникли подозрения, что это все отразится на финансовом состоянии компании. А реализация заявленных программ по созданию псевдостратегического резерва с резким снижением тарифов может привести к возникновению критической задолженности у «Укртранснефти», и она может обанкротиться. На фоне интенсивных контактов Украины с российскими нефтяными фирмами у польской стороны могли возникнуть подозрения, что совершаются своего рода спланированные акции, направленные на доведении компании-партнера до банкротства. Если дело дойдет до банкротства, то, естественно, «Укртранснефть» будет выставляться на приватизацию путем внесения соответствующих изменений в законы. Прогнозируя это, польская сторона решила выставить своего рода упредительные предложения, что в случае приватизации «Укртранснефти» она имеет право претендовать на первоочередное участие в этом процессе. Если посмотреть на эту историю отстраненно и беспристрастно, то вряд ли можно всю вину сваливать на польскую сторону, хотя, безусловно, серьезная доля такой вины лежит именно на ней, и это видно невооруженным глазом – практически весь 2006 год это была политика затягивания с польской стороны. Но вместе с тем мы видим, что и с украинской стороны тоже происходят процессы, которые никак не способствуют реализации стратегического проекта. И еще один важный момент – практически вследствие тех кадровых изменений, которые происходили в прошлом году и в Польше, и в Украине, сейчас за столом переговоров с обеих сторон сидят персоналии, недавно впервые увидевшие друг друга. И это еще полбеды. Беда в том, что они имеют достаточно поверхностное представление не только о самом проекте, не только не владеют нюансами всего переговорного процесса, не знают длительной его истории, но они имеют достаточно поверхностное представление о том, как функционируют нефтетранспортные системы в целом. И это проблема обеих сторон, потому что непрофессионализм и некомпетентность менеджмента, который сейчас пытается реализовать проект, и приводит к тому, что мы сейчас наблюдаем. Сложные и неоднозначные моменты возникали всегда во время переговоров вокруг проекта, но стороны и представляющие их специалисты путем обсуждения и консультаций всегда находили компромиссные решения и все же двигались вперед. Сейчас все это вынесено на всеобщее обозрение и обсуждение, и, конечно же, ничего другого, кроме радости и торжества конкурентов оно не может вызвать. И здесь обе стороны не только демонстрируют возрастающий потенциал скепсиса по отношению друг к другу, но и выглядят для Брюсселя несерьезными партнерами. И то, что Польша склоняется к пятистороннему формату соглашения, вместо избранного ранее двухстороннего, - это тактические маневры польской стороны по затягиванию процесса реализации проекта. Другой мотивации я сейчас не вижу. «Обком»: Как эта «дискуссия» может повлиять на дальнейшую судьбу проекта «Одесса-Броды-Плоцк»? М.Г.: В условиях, когда обе стороны – и украинская, и польская – занимаются имитацией реализации проекта, а не его реализацией, это как минимум может привести к длительным перепалкам, консультациям, в результате которых каждая сторона будет оставаться при своем мнении. Уже этого вполне достаточно, чтобы данный проект с течением времени терял свою привлекательность, актуальность и адекватность его восприятия со стороны Евросоюза. Очень вероятно, что польская сторона будет и дальше затягивать процесс реализации проекта «Одесса-Броды-Плоцк», как она это делала весь прошлый год (утверждение рамочного бизнес-плана состоялось в мае прошлого года в Брюсселе и практически после этого польская сторона взяла выжидающую паузу и сейчас она ищет новые зацепки, чтобы эту паузу тянуть как можно дольше). Время в данном случае не работает ни на Польшу, ни на Украину. Кроме того, Россия не так давно объявила о намерении реализовать проект «Унеча–Приморск» с выходом на Балтику. Это обходной трубопроводный проект, который, по сути, выключит систему «Дружба» как основную артерию для поставок нефти в ряд стран Центральной Европы, в том числе и в Польшу, и в Украину. Но с другой стороны, тут появляются и новые возможности. Если будет реализован российский проект, то практически система «Дружба» на украинском, белорусском, словацком, чешском и венгерском участках становится пустой. И тогда сути появляется прекрасная возможность реализовать проект «Одесса-Броды», ничего не достраивая до Плоцка. Можно использовать потенциал опустевшей «Дружбы» как в западном направлении (для словацких, чешских, венгерских партнеров), так и в северном направлении для Белоруссии. Но для этого нужно, чтобы «Укртранснефть» этим занималась, и тогда было бы понятно, что основной ее политикой является политика диверсификации. Но сейчас не наблюдается активности в этом направлении. А в происходившем недавно российско-белорусском нефтяном конфликте позиция украинской стороны оставалась невнятной. Все эти направления не противоречат развитию проекта на Плоцк. Напротив, они его дополняют, но очевидно, польская сторона видит, что реальная политика и «Укртранснефти», и Украины в целом в этом плане является другой. Продолжают звучать декларации о преданности идее диверсификации, но действия украинских властей свидетельствуют совершенно о другом.
|
|
Почему Польша меняет «правила игры»?
|
Перепечатка, копирование или воспроизведение информации, содержащей ссылку 
|
|