 |
|
|||||
|
|
Когда британский посол слышит о сумме «компенсации» ЕС Украине за вхождение в ЕС, он едва балансирует на грани дипломатии Великобритания не ставит судьбу соглашения об ассоциации (СА) в жесткую зависимость от освобождения экс-премьера Юлии Тимошенко, заявляет о недопустимости требований Киева о компенсации потерь Украины в случае подписания СА. Об этом спецкорреспонденту Коммерсант-Украина(Ъ) Сергею Сидоренко рассказал посол Великобритании в Украине Саймон Смит. Приводим фрагмент их беседы: — Господин посол, было ли для вас неожиданным решение Кабинета министров об отказе от подписания СА? — Меня удивило это решение, но я не могу сказать, что оно оказалось полной неожиданностью. Еще несколько недель назад стало ясно, что остаются определенные вопросы, решение которых до саммита не очевидно. Так что мы ожидали сложностей, но, скажу честно, не предполагали, что менее чем за две недели до саммита власть объявит о приостановке процесса. — В распоряжении Кабмина говорится, что Киев приостановил подготовку к подписанию СА. Разве с текстом договора ведутся какие-то работы, которые можно остановить? — Мне кажется, что это определение — искусственное. Речь не идет только о приостановке технической подготовки соглашения. Мы поняли распоряжение Кабмина так: Украина берет паузу в принятии политического решения о том, подписывать соглашение или нет. — Вы упомянули, что и ранее сомневались в намерении Украины подписать СА. Какими были основания для сомнений? — Вспомните, как парламент рассматривал законопроекты, принятие которых являлось несомненно важным для того, чтобы ЕС согласился подписать соглашение. Давайте признаем: процесс шел с перебоями. Нам оставалось лишь гадать, действительно ли власть намерена принять необходимые законы. И уж точно я не чувствовал, что стремление Украины подписать СА возрастает с приближением даты саммита. — Где застопорилась работа — в парламенте, в правительстве или у президента? — Для меня не имеет ключевого значения, какой именно орган принял решение (об отказе от СА.—Ъ). Важно, что оно принято украинской властью, а не европейской. Об этом решении объявило правительство, его публичное обоснование представил вице-премьер Юрий Бойко, и потому я, когда говорю об этом, ссылаюсь на Кабмин. Я внимательно выслушал объяснения правительства. Там много говорилось об ожидании проблем для украинской экономики, которые, как они считают, начнутся в случае подписания СА. Есть тревога по поводу реакции России. — Вы согласны, что экономика Украины несет потери в случае подписания СА? — Нет, не согласен! Меня не убедили цифры, которые привели представители правительства. За эти дни я услышал от них о $105 млрд потерь, и даже о $160 млрд, но они так и не обосновали такие данные. Ясно, что правительство ожидает проблем в торговле с Россией, но хочу подчеркнуть: я совершенно не вижу причин для создания таких проблем. — Таможенный союз (ТС) уже принял решение об увеличении тарифных барьеров для Украины в случае подписания СА. Так что существование проблем сложно отрицать. — Проблема есть, но задайте себе вопрос — почему она возникла, действительно ли у России есть основания опасаться создания зоны свободной торговли (ЗСТ.—Ъ) между Украиной и ЕС? Уверяю вас, те меры (со стороны ТС.—Ъ), которые отбили у Украины желание создать ЗСТ с Евросоюзом, не были вызваны реальной угрозой российской экономике. — Москва пригрозила Киеву введением санкций и добилась желаемого — отказа от подписания СА. Хотя Юрий Бойко утверждает, что Украина была готова бороться, но не дождалась от Евросоюза обещания предоставить Киеву компенсационный пакет, который позволил бы преодолеть давление России. — Меня удивляет использование слово «компенсация» в этом контексте. Почему-то предполагается, что третья сторона (Евросоюз.—Ъ) должна компенсировать потери, понесенные Украиной в результате действий России. У меня возникает вопрос: кто и какие компенсации должен предоставлять Украине в этом случае? И второй момент: почему мы всегда говорим о компенсациях, хотя могли бы говорить о новых огромных возможностях, о праве украинских производителей работать на самом большом в мире свободном рынке. Конечно, украинский бизнес должен быть достаточно конкурентоспособным, чтобы добиться успеха в ЕС. Но меня удивляет, когда говорят, что нужны некие компенсации для бизнеса, не готового к конкуренции. Мы что, должны платить компенсацию за слабость? Или за то, что люди не готовы модернизировать производство? Я хочу подчеркнуть: тут не идет речь о каких-то новых вопросах, у них давняя история. Не является большой новостью, что для повышения инвестиционной привлекательности Украине нужно сдерживать коррупцию, бороться с рейдерством, пересмотреть свою налоговую политику или наконец всерьез взяться за выполнение требований МВФ. Согласитесь, все эти советы звучат уже несколько лет, а не появились неделю назад.
|
|
|
Перепечатка, копирование или воспроизведение информации, содержащей ссылку 
|
|